Ферт

Ферт

Буква кириллицы Ф
Кириллица
А	Б	В	Г	Ґ	Д	Ђ
Ѓ	Е	(Ѐ)	Ё	Є	Ж	З
Ѕ	И	(Ѝ)	І	Ї	Й	Ј
К	Л	Љ	М	Н	Њ	О
П	Р	С	Т	Ћ	Ќ	У
Ў	Ф	Х	Ц	Ч	Џ	Ш
Щ	Ъ	Ы	Ь	Э	Ю	Я
Исторические буквы
(Ҁ)	(Ѹ)	Ѡ	(Ѿ)	(Ѻ)	Ѣ	Ꙗ
Ѥ	Ꙓ	Ѧ	Ѫ	Ѩ	Ѭ	Ѯ
Ѱ	Ѳ	Ѵ	(Ѷ)	Ꙟ
Буквы неславянских языков
Ӑ	Ӓ	Ә	Ӛ	Ӕ	Ғ	Ӷ
Ҕ	Ӗ	Ҽ	Ҿ	Ӂ	Җ	Ӝ
Ҙ	Ӟ	Ӡ	Ӥ	Ӣ	Ӏ	Ҋ
Қ	Ҟ	Ҡ	Ӄ	Ҝ	Ӆ	Ӎ
Ҥ	Ң	Ӊ	Ӈ	Ӧ	Ө	Ӫ
Ҩ	Ҧ	Ҏ	Ҫ	Ҭ	Ӳ	Ӱ
Ӯ	Ү	Ұ	Ҳ	Һ	Ҵ	Ӵ
Ҷ	Ӌ	Ҹ	Ӹ	Ҍ	Ӭ
Примечание. Знаки в скобках не имеют статуса (самостоятельных) букв.

Ф, ф (название: эф, в аббревиатурах иногда фэ: МФТИ ) — буква всех славянских кириллических алфавитов (21-я в болгарском, 22-я в русском, 23-я в белорусском, 25-я в сербском и украинском, 26-я в македонском); используется также в письменностях некоторых неславянских народов. В старо- и церковнославянской азбуках носит название «фрътъ» (ст.-сл.) или «фе́ртъ» (ц.-сл.), смысл которого неясен, ибо звук в древности славянскому языку был совершенно чужд, а поиски созвучных слов в иностранных языках ничего убедительно подходящего пока не дали. В кириллице обычно считается 22-й по порядку и выглядит как ; в глаголице по счету 22-я, имеет вид либо (более древняя форма) вытянутого по вертикали прямоугольника, пересеченного горизонтальной чертой с маленькими кружочками на концах. В обеих азбуках числовое значение — 500. Происхождение как кириллической, так и глаголической буквы — греческая буква фи (Φ, φ).

Буква Ф первоначально использовалась только для передачи звука в заимствованных словах, употребляясь более или менее равноправно с буквой фита (Ѳ, ѳ) (подробнее см. в статье «Фита»); позже, с началом перехода в произношении звука в некоторых позициях в , стала встречаться и в собственно славянских словах, заменяя согласно произношению В или ХВ.

При введении гражданского шрифта в первой его версии (1707—1708) буква Ф была упразднена, а использовалась только фита; но во второй версии (1710) ферт был восстановлен, вместе с этимологическим различием употребления этих букв. Орфографические реформы 1917—1918 гг. упразднили фиту, оставив Ф единственным способом выражения фонемы .

В современном русском языке буква Ф используется почти исключительно в заимствованиях, обозначает глухой твердый звук или мягкий (перед е, ё, и, ю, я и ь). В словах славянского происхождения Ф встречается в звукоподражаниях (фукать, фыркать) или в словах, сильно изменивших свою звуковую и письменную форму (филин, Фили).

Употребление

• Прописная Ф — условное обозначение фарада (единицы электрической ёмкости в системе СИ).
• Строчная ф — сокращение от «фемто-» (масштабного коэффициента для 10–15).
• От славянского названия «ферт» буквы Ф, вкупе с её формой, произошёл оборот «ходить фертом», то есть буквально — ходить руки в боки, подбоченясь, в переносном смысле — быть самодовольным щеголем, держаться с показным ухарством и молодечеством.

Таблица кодов

В Ф можно записать как Ф или Ф, а строчную ф — как ф или ф.

В последнее время явление Peste Noire – в эстетическом смысле, конечно, всегда бывшее больным – стало подавать признаки хвори действительной: Фамин проявляет интерес к событиям на стороне, вовсю бороздит просторы Незалежной, снимает гангста-блэк-клипы, а из наших колонок доносятся ароматы сала и горилки… и возникла потребность появиться новым героям французского «Сопротивления». На эту роль вполне себе годятся идеологические смутьяны Baise Ma Hache с на самом деле невиданно здоровой идеологической платформой. Так же, как в их интервью нет ерничания и демонстративного отказа от простых объяснений, в музыке они также не стремятся всех обхитрить. На фоне развращающего стилистической вседозволенностью и фривольными образами подхода Фамина эта команда предпочитает утверждать ускользающие традиционные ценности, нежели заниматься троллингом деградирующего общества, и помогают ей в этом традиции музыкальные.
Альбом наших сегодняшних героев довольно каноничен. Все приметы пышного стиля налицо: воинственный маршевый перестук, хоровые зачины, звуки с поля брани, лирические акустические прелюдии, грозные симфонические увертюры… Baise Ma Hache периода «F.E.R.T» мастерят цельный идеологический текст. Комбинация живого и «публицистического» вокалов обеспечивает донесение информации не только как бы с баррикад, но также и осмысленную более глубоко, исторически. Безотлагательность мессаджа бесспорна. Неназойливо вводятся и приметы сочувствия команды старине, антиурбанизм: склонность к натуре французы деликатно признают в фолковом трэке «Traité du rebelle». Уши KPN вылезают здесь и в романтическом соучастии виолончели в судьбе гармонии в финале альбома, а также прорезаются сквозь дисторшен в заглавном трэке. В плоскости противостояния иллюзий и печальной данности, признаются ребята, и рождается каждый раз их творчество с гордо реющим стягом. Напором и страстью воскрешая в памяти лучшие образцы национального и националистского блэка Seigneur Voland или Kristallnacht, BMH налетают на нас грозным десантом, вооружившись триумфальными и одновременно меланхолическими мелодиями John-а, голоса Thorwald-а и новоприбывшего рекрута RMS Hreidmarr-а (Anorexia Nervosa, The CNK), дают валу звука верный импульс движения: только вперед, ни шагу назад. Меня смущает только первый и самый протяженный номер альбома, до времени французы ввернули ищущий, размытый в структуре и неоднозначный трэк, ему было бы самое место в финале или хотя бы в середине диска. Хиты (а кто сказал, что они не нужны, когда каждый трэк напрашивается быть агит-листовкой) материализуются каждый раз опосля декламационной интерлюдии: «Insociabile regnum” и гимновая наседающая «Furia francese”, скоростной в лесной запильной традиции «Délivrance”. Все хорошо, но, поскольку и до наших героев у впередсмотрящего французского блэка хватало покоренных мелодических вершин, скучновато и нужно что-то соображать, поэтому гитарист силится сделать духовный пейзаж пронзительным, налегая на высокие частоты, и это звучит как-то натужно. Про барабанные партии, к несчастью, неживые, ничего плохого сказать совесть не позволяет: органические и свободолюбивые барабанные партии лишний раз доказывают, что не весь программинг способен похерить музыку или придать ей ощутимый изъян. Но местами можно было ударять и полегче.
Альбомы этой сферы редко могут очень уж удивлять, их качество зависит в основном от накаленности эмоций, умения музыкантов ярко, без потерь и искажения транслировать свои идеи и глубины проникновения в душу слушателя. Все удовлетворительно, только после опытов KPN девственность восприятия безвозвратно утрачена, и лично мне трудно откатить его, посему произведение, конечно, не во всем следующее рецептам самого яркого лидера-вдохновителя профранцузского блэка сейчас, но и не берущее новых креативных вершин, несколько обламывает. Но проблематика творчества остра, этого не отнять.